Канадский ветеран вспоминает «ужасный» мурманский маршрут

Они шли в постоянном страхе ожидания вражеской атаки, понимая, что если кто-то упадет за борт, то никто не спасет его от смерти в ледяных водах Арктики.

Это были моряки, отважно ходившие по гибельному «мурманскому маршруту», одному из самых опасных направлений Второй мировой войны. Во время войны в российские порты Мурманск и Архангельск пришел 41 союзный конвой, доставивший миллионы тонн самолетов, автомобилей, оружия, боеприпасов и топлива в помощь Советскому Союзу в борьбе с немецкой армией.

Но за мурманский маршрут пришлось заплатить высокую цену. Немцы знали, насколько эти поставки важны для боевых действий Советского Союза, и без устали атаковали корабли с моря и воздуха. 85 торговых и 16 боевых кораблей союзников были потеряны в конвоях. В одном из конвоев из 33 судов осталось лишь 9.

Через семьдесят лет после окончания войны воспоминания о мурманском маршруте изглаживаются из памяти. Сейчас часто забывают о битвах, происходивших в Северном Ледовитом океане во время Второй мировой войны.

Но для Алекса Половина, канадского ветерана, участника четырех конвоев на холодный север, эти события по-прежнему свежи в памяти.

«Знаете, я об этом думаю, и мне сейчас становится страшно, - рассказал он BarentsObserver’у по телефону из Оттавы. – Нас ни на секунду не покидал страх того, что враг где-то рядом. Это было постоянно. И страх лишал нас энергии».

Половин записался во флот в 1942 году, когда ему было всего 17.

«Я видел, как мать плачет, получая известия о том, что кого-то из родственников в Восточной Европе убили, - рассказывает он. – И это как-то открыло мне глаза, и я стал задумываться над тем, как попасть на службу».

Он сделал так, что его отец, который не умел писать и читать по-английски, подписал документ, в котором говорилось, что ему 18. Через год он стал матросом первого класса на борту эсминца «Гурон» Королевского военно-морского флота Канады, направлявшегося на север.

Во время морских переходов место Половина было у пушки на носу судна. Когда судно ныряло носом вниз, волны перехлестывали через борт и заливали его ледяной водой, покрывая одежду ледяной коркой. Когда опасность вражеского нападения была высока, он дежурил на пушке по 4 часа с четырехчасовыми перерывами на сон и еду. Он спал в одежде, чтобы в любой момент быть готовым к действию.

Вспоминая долгие рейсы в темноте, Половин описывает Северный Ледовитый океан как врага, вызывавшего почти такой же страх, что и немцы.

«Это было ужасное, ужасное время, - говорит он. – Ты был таким маленьким по сравнению с этим огромным суровым океаном. Если ты упал за борт … через две минуты, три минуты тебя наступал конец из-за этого холода».

Половин знал, что всем судам было запрещено спасать упавших за борт. Остановиться в этих опасных водах означало поставить под удар весь экипаж.

Для Половина самое серьезное сражение на мурманском маршруте состоялось 26 декабря 1943 года, когда «Гурон» стал свидетелем потопления немецкого линкора «Шарнхорст». Он помнит, как норвежский эсминец «Сторд» выдвинулся вперед и выпустил торпеду по гораздо более крупному «Шарнхорсту». Храбрость норвежским моряков произвела на него большое впечатление.

Вечером того же дня «Гурон» добрался до российского порта Полярный, где Половин вместе с экипажем сошел на берег. Как правило, конвои не задерживались в порту больше чем на сутки из-за высокой опасности нападения. Но в тот вечер был организован большой праздник.

«Это было замечательное ощущение, - говорит он. – Прекрасное ощущение того, что, наверное, уже скоро победа окажется на нашей стороне».

Это был один из немногих ярких моментов на мурманском маршруте. Половин вспоминает, как члены экипажа рассказывали истории и играли в криббедж. Но за всем этим, по его словам, постоянно маячил страх.

«То есть вы все на одном корабле, - рассказывает он. - Каждый передает тебе свой страх. Может быть, не говорит об этом, но ты находишься там, и они тоже там».

В отличие от многих других участвовавших в мурманских конвоях, Половин в конце войны целым и невредимым вернулся в Канаду. С 2010 года он был награжден двумя медалями за службу в арктических конвоях, включая медаль Ушакова в 2013 году. Несмотря на позднее признание, он очень гордится своими заслугами.

«Я бы снова поступил точно также, - говорит он. – Наверное, это у меня в характере».