“Лучше погибну героем, чем буду по подвалам шляться”. Сирота из Карелии поехал на войну, чтобы заработать на жилье
Уроженец Карелии Александр С. отправился на войну в Украину, чтобы решить жилищный вопрос. Он сирота, положенную по закону квартиру получить не сумел, жил в ночлежках, несколько раз попадал в тюрьму, а в 2022 году записался добровольцем, чтобы заработать “на вагончик”. На фронте он пробыл месяц; заработать не получилось, и теперь мужчина снова надеется на российское государство — хотя и очень зол на него.
Александру 57 лет. Он сам вышел на журналиста The Barents Observer, чтобы рассказать свою историю. Мужчина предоставил документы, подтверждающие его участие в войне: приказ о зачислении в добровольческий отряд и приказ о прекращении службы. Мужчина полагает, будто публикация в СМИ поможет ему решить проблему с жильем. Александру как сироте положено бесплатное жилье от государства, но квартиру за все прошедшие годы так и не получил.
“Я сирота, мать у меня была лишена родительских прав. В 1995 году я пошел на жилищную комиссию в мэрию Петрозаводска. Меня поставили на ускоренную очередь, обещали трехкомнатную неблагоустроенную квартиру. Потом выяснилось, что из списков я куда-то пропал. “Вас нет в очереди”, сказали в мэрии. Как нет, если я ходил на комиссию и даже помню, кто там был?!
Какое-то время жил в бичатнике (государственной ночлежке для лиц без определенного места жительства. — прим. ред.). Временные прописки покупал несколько раз. На официальную работу устроиться не мог, поэтому халтурил. Работал в охранном предприятии, мне предоставляли жилье. Потом сам снимал квартиру. В тюрьме сидел — за хулиганство и три раза за кражу. Познакомился с девушкой; она говорит — Саша, я тебя не люблю, но я тебя жалею, поживи пока. Вот живу, помогаю ей, дрова колю, иногда деньги приношу. Но чувствую себя не в своей тарелке.
[Когда война началась] у меня мысль была… Вот меня наше государство кинуло с квартирой. Куда деваться? Решил: да пофиг, убьют — так убьют. Лучше, бл**ь, нормальная смерть, и пускай помнят обо мне… Лучше погибну героем, чем буду по подвалам в Петрозаводске шляться. Не хотел, как говорится, умирать в подвале.
Летом 2022 года пришел в военкомат. Спрашивают: судимый? — Да, говорю, но судимости погашены. — Короче, собирай манатки, бери на три дня еды, резиновые сапоги и приезжай: завтра отправка.
Привезли в Ростов, оттуда — в казачьи лагеря. Там пять дней тренировались. Сначала отправили в Старый Караван (поселок в Луганской области Украины. — прим. ред.). Оттуда всех эвакуировали, и нас отправили на передок. И нас в первый же день разбомбили. Мы гранатометы бросили, убежали оттуда, по щелям прятались. Потом нас отправили в другой поселок поблизости, Брусовку. Распределили по домам, и мы стали их удерживать.
Украинцы от нас недалеко были, через речку, в поселке Николаевка. Из автомата я не стрелял ни разу, но из гранатомета мы стреляли по деревьям. Не знаю, убил ли я кого-нибудь. Наверное, да.
Нас бомбили каждый день. Минометы вражеские били очень точно. Там был парень, танкист, 22 года; я ему говорю — ты-то куда пошел! Тебе еще жить да жить! А он отвечает: сказали, будто на учения едем, тренироваться…
У нас в первый же день парень вышел из дома пописать, его диверсанты с пулемета прошили. Еще одного — снайпера — тоже в первый же день “сняли”. Коптеры летали; я не знаю, откуда у нас столько коптеров? У украинцев и снайперские прицелы, и приборы ночного видения, а у нас нифига.
Еще один парень, который с нами приехал, просто убежал. И мне предлагал: мужики, давайте убежим отсюда! Но нас ЧВКшники (бойцы ЧВК “Вагнер” — прим. ред.) охраняли. Про этого парня они сказали: “Поймаем — сами лично пристрелим”
Я во время бомбежек получил контузию, но врачей там нет, диагнозов никто не ставит. Парень с осколком от гранаты просидел двое суток — ждал, пока его в госпиталь отправят.
Однажды утром наш повар подрался с командиром взвода — они вдвоем напились. На следующий день к нам приходит снайпер с другого дома и говорит: всё, мужики, мне это надоело. Эти взрывы каждый день, по пять-шесть раз нас бомбят… Я, говорит, поехал домой. И повар наш: я с тобой! Я посмотрел и говорю: я тоже поехал.
Потом нас увезли в какой-то другой город, посадили в КПЗ. Не прессовали, но пробивали информацию, кто мы такие — а вдруг мы украинские солдаты? Потом отправили на границу, там нас поначалу не хотели отпускать, но все же отпустили.
Не отпускают тех, у кого контракт. Им прямо говорили: либо подвал, либо передовая. У нас были моряки из Мурманска, так им заявили: или подписывай контракт с ЧВК, либо в подвал. Кто выбирал в подвал — с теми я не знаю, что делали.
В итоге я прослужил чуть больше месяца. Приехал в Петрозаводск, пошел в мэрию. Написал там, что не могу получить статус участника СВО, потому что прописки до сих пор нет. Мне так и сказали в военкомате: пусть мэрия даст бумажку, что у тебя есть жилплощадь, тогда дадим статус участника боевых действий.
Но в мэрии говорят, что на получение жилья сироте надо было приходить раньше. Теперь же надо собирать бумаги как малоимущему. Так это мне опять в очереди годы стоять?! Я хотел в суд подать. Пришел, не разобрался, как госпошлину заплатить. Развернулся и ушел.
Я просто злой на наше государство. Думал, что заработаю денег, чтобы просто вагончик купить и в вагончике жить. Если месяц служишь, зарплата 220 тысяч. За вычетом формы выплатили 190 тысяч. Часть я женщине отдал, у которой живу; она пока не выгоняет, но мне неуютно. Телевизор еще купил…
Но я не жалею, что на войне побывал. А то, что государство мне ничего не дает, — это на совести государства”.
Российские власти зазывают людей на войну, обещая им высокие зарплаты и всевозможные льготы. Бойцам обещают выплаты от 200 тысяч рублей в месяц, что в несколько раз выше средней зарплаты в любом регионе России. Семьям солдат также предоставляют различные социальные гарантии, вплоть до бесплатных дров. Правда, и сами военнослужащие, и их близкие часто жалуются на то, что обещанные государством льготы и компенсации им не предоставляют; так, мать добровольца из Карелии написала губернатору, что бесплатные дрова ей попросту не привозят из-за отсутствия моста.