Преступление без доказательств. Как Россия нарушает свои законы, преследуя “нежелательные организации”
Одно из крупнейших независимых русскоязычных СМИ — “Медуза” — признано нежелательной организацией в России. Это грозит уголовными делами тем, кто в ней работает и кто ее поддерживает. Журналист Barents Observer Георгий Чентемиров считает, что такая практика нарушает нормы права, в том числе российского.
26 января Генеральная прокуратура России признала “Медузу” нежелательной организацией. Сообщение об этом появилось днем на сайте ведомства. “По результатам изучения поступивших материалов принято решение о признании нежелательной на территории Российской Федерации деятельности иностранной неправительственной организации Limited liability company (SIA) «Medusa Project» («Проект Медуза»), Латвийская Республика. Установлено, что ее деятельность представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности Российской Федерации”, — говорится в пресс-релизе.
Такой статус уже имеют несколько СМИ и журналистских организаций. Любопытно, что все они — расследовательские: “Проект”, “Важные истории”, OCCRP, The Insider, Bellingcat. Теперь еще и “Медуза”, которая тоже выпускает множество расследований — например, о том, как российские солдаты убивали и насиловали в селе под Киевом.
“Нежелательная организация” — термин очень странный. Звучит он как-то несерьезно: что значит «нежелательная»? кто ее «не желает»? Тем не менее этот статус означает очень серьезные вещи. Теперь любой россиянин, работающий в «Медузе», рискует попасть под уголовное преследование. Любой, кто захочет поддержать издание рублем, — рискует попасть под уголовное преследование. За репост публикации (“распространение материалов”) — штраф или риск уголовного преследования. Причем это распространяется и на старые посты (есть у полиции прекрасная формулировка — “длящееся правонарушение”).
Наказания нешуточные. Например, за участие в работе нежелательной организации предусмотрено лишение свободы на срок до четырех лет, за руководство ею — до шести лет. Для сравнения, столько же можно получить за вымогательство, грабеж, продажу человека и изнасилование. Сопоставимые злодеяния, не правда ли?
Однако мне лично интересно вот что. Участие в работе организации со статусом нежелательной — достаточный повод для того, чтобы отправить человека за решетку. Прецеденты уже имеются. Но как данный статус был установлен? Генпрокуратура пишет, что деятельность “Медузы” представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности России. А это как-то доказывалось?
Очевидно, что деятельность “Медузы” — это производство информационного контента. Весь контент “Медузы” опасен для России? Наверняка нет. Самый простой пример — материалы, выпущенные во время пандемии коронавируса. “Медуза” много писала об опасности вируса, о необходимость соблюдать рекомендации врачей и о несомненной важности вакцинации. То есть, рассуждая в терминах пропаганды, работала в одном векторе с российским государством. Явно не об этих материалах говорит Генпрокуратура. А если нет — то о каких?
В пресс-релизе ничего об этом не говорится. Генеральная прокуратура не приводит ни примеров, ни доказательств того, что “Медуза” представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности России, а у редакции, разумеется, не было никакой возможности защититься и привести аргументы в свою пользу.
Короче говоря: человек может лишиться свободы из-за статуса организации, с которой он взаимодействует. Но само присвоение этого статуса никак не обосновано.
В российском правосудии существует такой термин — “состязательность сторон”. Участники процесса, спорят, приводят свои доводы, а суд выбирает, чьи аргументы убедительнее. Еще есть принцип, прописанный и в Уголовно-процессуальном кодексе, и в Конституции: презумпция невиновности. Здесь ни состязательностью, ни презумпцией невиновности даже не пахнет. Государственному обвинителю надо будет доказать лишь факт участия в “нежелательной” организации; а вопрос, с какой радости эта организация вообще объявлена нежелательной, рассматриваться и не будет.
Нет никаких сомнений, что признание “Медузы” нежелательной организацией — сугубо политическое решение, еще одна атака на свободу слова в России. Я что-то не припомню вала судебных исков с требованием опровержения недостоверной порочащей информации в материалах “Медузы”. Наверное, потому, что рассмотрение таких дел в судах пока еще открытое, придется предоставлять доказательства недостоверности опубликованных сведений, и тут возникает проблема. Особенно с изданиями вроде “Медузы”, в расследованиях которых на два слова — три пруфа.
А если сведения порочащие, но достоверные, — это вина не журналиста, а тех, про кого он пишет. И в такой ситуации единственный выход для государства — запретить, наказать, задушить. Чем оно и занимается.
Лирическое отступление. В июне 2022 года много шума наделал приезд на Петербургский экономический форум делегации… талибов. “Талибан” признан в России террористической организацией, и новости об их появлении на ПМЭФ вызывали стойкое ощущение нереальности происходящего. Особенно изящно они перекликались с другой новостью: о том, что на ПМЭФ открыла свой стенд Генеральная прокуратура России.
К сожалению, нигде не написано, пересекались ли на полях форума представители генпрокуратуры с талибами. И если пересекались, как сотрудники надзорного органа реагировали на таких гостей: жали им ручки или старательно не замечали? Этого мы не знаем. Зато знаем, что спустя месяц Генеральная прокуратура признала нежелательными The Insider и Bellingcat.
