"Республика Коми – не Русский Север". Интервью с редактором деколониального медиа “Komi Daily”

—Вы позиционируете себя как деколониальное медиа. Что для вас «деколониальность»?

— Это, в первую очередь, про стирание каких-то иерархий и разговор вообще о том, что иерархии существуют. Вот есть какой-то великий русский народ и так называемые «малые народы», которых русский народ приютил. Деколониальная оптика говорит, что это неправильно и нужно пересматривать. Здесь очень много переплетается не столько культурного компонента, а во многом экономического. Республика Коми очень богата разными полезными ископаемыми – это очень много денег, которые уходят в федеральный центр, в Коми почти ничего не доходит. В целом, нас [жителей Коми] сейчас не очень много. Население Коми – семьсот тысяч человек, учитывая все богатство ресурсов, даже на семьсот тысяч не находится определенное количество денег и вложений, которые могли бы оставаться на местах.

Валера Ильинов – политический активист и редактор деколониального медиа «Komi Daily». Он и еще семеро журналистов работают над локальным изданием с 2018 года; СМИ фокусируется на коми языке, культуре, политике и войнах.

Несколько дней назад паблик издания «Komi Daily» во «Вконтакте» подвергся цензуре: он был заблокирован по требованию Генеральной прокуратуры. Журналисты считают, что это большой удар для локального медиа, так как значительная часть аудитории пользовалась именно «Вконтакте».

— Почему Генпрокуратура заблокировала ваш паблик?

— Если честно, я не знаю точных причин пока ещё, можно только догадываться. Мы хотим написать в прокуратуру, чтобы уточнить причины. Мы считаем, что это донос и донос был написан, видимо, где-то в августе, когда у нас вышел материал про имперское мышление, который мы перепечатали. Популярность среди российских пропагандистов и в целом сторонников войны [материал] нашел на нашем сайте. Нас упомянул в том числе Артемий Лебедев.

— Вы сталкивались с угрозами из-за своих взглядов?

— Очень давно нам угрожают статьей за сепаратизм, даже несмотря на то, что слов «отделение» и «независимость» и других таких слов мы вообще никогда не писали. Мы писали про историю, про нынешнее время, про идентичность, про культуру и язык. И уже для некоторых людей это проявление сепаратизма. Нам в комментариях писали о том, что нас нужно всех посадить, это были русские националисты в «Твиттере».

— Вы сепаратисты?

— Мы не считаем себя сепаратистами, но при этом мы выступаем за самоопределение коренных народов и самоопределение регионов. Это, в том числе, может быть про независимость регионов. Но при этом, самоопределяться народы могут по-разному: некоторые могут иметь только культурную автономию, для некоторых важна экономическая независимость, для кого-то приемлемо находиться в федерации, а для кого-то это неприемлемо, и люди хотят независимости. Сейчас нет никаких предпосылок для начала этого разговора внутри самих регионов. Был очень печальный опыт Ичкерии. Никто не хочет видеть федеральные войска, введенные для того, чтобы убивать местных.

— Как вы оцениваете последствия войны в Украине для коренных народов?

— Существует диспропорция [в том], как забирают людей [на войну в Украине]. В некоторых регионах можно смотреть по фамилиям, это единственный способ сейчас посчитать, кого этнически забирают. В Коми, к сожалению, это невозможно, потому что [люди] коми были давно христианизированы, у нас появились фамилии, которые заканчиваются на «ов» и «ев». Если в целом говорить о войне, то я вижу продолжение курса русификации, продолжение нарратива, что мы все либо россияне, либо русские. Есть какой-то «старший русский брат», русский язык, который главнее всех остальных и, так называемые, малые народы и их языки. Это продолжится, и это будет очень сильно влиять на то, как люди будут воспитывать своих детей, как они сами себя будут определять. Если так всё продолжится, я не знаю, сколько ещё просуществует коми язык и какое количество будет коми людей.

— Почему коренные жители Коми не обижаются на нарратив о “Русском мире”, который сейчас активно продвигается?

— Очень многие молчат, либо если высказываются, то высказываются не публично. Но чаще всего я вижу, что [люди] коми подчеркивают, что мы не русские. У нас был текст, что Республика Коми – это не Русский Север. Есть такой термин [Русский Север], который несколько регионов объединяет, и часто туда включают Коми. При этом, в коми языке, как и в каких-то других иностранных языках, нет разницы между словом русский и словом россиянин. В коми языке есть слово «роч», которое означает русских или русский язык. Для коми людей важно, что они себя не могут назвать словом «роч». Они называют себя словом «коми». Сейчас доля населения [коми людей] меньше двадцати процентов. Подавляющее большинство – это люди, которые при переписи называют себя русскими. Поэтому, может быть, среди них этот нарратив [о «Русском мире»] успешней продвигается. Это потому, что люди бедные и они еще больше беднеют, они интересуются: «Как вообще прожить? Как просто заработать денег, чтобы смочь купить себе еды?» Для них неважно, что там творит Россия в Украине.

— В чем смысл борьбы за сохранение национальной идентичности? Какая разница: жить в нищете будучи коми или будучи русским?

— Я бы не сказал, что мы уделяем много внимания идентичности, но не уделяем внимания экономическому фактору. Если в целом посмотреть с идеалистической точки зрения или с ценностной точки зрения, то это больше про сохранение разнообразия, чтобы люди видели разность культур и языков и это повышало их толерантность, чтобы это уменьшало межэтнические конфликты, чтобы было меньше ксенофобии. Если говорить про политический компонент – то это объединяющая идентичность, и тогда уже появляется субъектность у какой-то группы людей: они могут предъявлять требования, высказываться от лица общности и бороться за свои права. В том числе [люди могут бороться] за права экономические: если не за полную экономическую независимость, но хотя за то, чтобы большая часть денег, заработанных на продаже ресурсов оставалась внутри республики, а не уходила в федеральный центр.